На руках тебя я к машине подношу
И сажаю в кресло рядом с собой.
Ты теперь молчишь, ты мне нравишься такой,
И навеки обрела ты покой.

Ты теперь моя,
Навсегда моя!
Ты молчишь,
А я улыбаюсь, Мария!

Помнишь, ты вчера мне сказала,
будто я ненавистен для тебя стал вдруг?
Помнишь ли тот миг, как в объятиях моих
ощутила как расстроен твой друг?

Ты теперь моя,
Навсегда моя!
Ты молчишь,
А я улыбаюсь, Мария!
Мчит машина нас прочь от вездесущих глаз
Прочь от всех, кто может нам помешать.
Ты, наверно, счас что-то хочешь мне сказать,
Слов не надо - мы вместе опять!

Ты теперь моя,
Навсегда моя!
Ты молчишь,
А я улыбаюсь, Мария!

В дальние края увезу тебя,
Где найдём с тобой наше счастье,
Слышишь, а?
Знай, что смерть твоя -
Это жизнь моя.
Радости моей отдалась ты, Мария!

Никому никогда не стремился зла я причинять,
Причинять.
Но тот не прав, ох, не прав, кто свободу у меня хотел отнять,
Отнять!
Всё к чертям! Всех к чертям! От закона, от своих врагов
Я в лес ушёл.
И с одной бандой лесной интересы общие нашёл,
Нашёл!

Мы чётко знаем работу свою,
Эй, богатый скупец, берегись!
Не сохранить тебе шкуру твою,
Только нам ты в лесу попадись!
Не нужно нам злата и серебра,
Деньги людям мы все отдадим.
Простому народу не сделаем зла -
С миром проходи!
В глуши лесной под сосной с бандой волосатых мужиков
Жил я.
За разбой, грабёж и разбой, все все все охотились за мной,
Искали меня.
Каждый бес-головорез за мною рыскал по пятам,
По пятам.
Но имели вес мой нож и обрез и это поняли все те, кто уже там,
Уже там!

Мы чётко знаем работу свою,
Эй, богатый скупец, берегись!
Не сохранить тебе шкуру твою,
Только нам ты в лесу попадись!
Не нужно нам злата и серебра,
Деньги людям мы все отдадим.
Простому народу не сделаем зла -
С миром проходи!

История, окутанная тайной

Очнулся в тёмном подземелье он.
За дверью вдруг послышались шаги.
Я знаю точно - это всего лишь страшный сон!
О, ангел мой, ты мне проснуться помоги!

В доме суета, горько плачет сестра:
Как же, люди, быть? Брата не разбудить!

В дверном проёме человек стоял,
Зловещим голосом он произнёс:
"Ты потерял себя, ты слишком долго, парень, спал,
Забыв о том, что в мире много слёз..."

В доме суета, горько плачет сестра:
Как же, люди, быть? Брата не разбудить!

"Отныне, парень, ты душе своей - изменник!"
Сказал тюремщик и ушёл во тьму.
И закричал что было мочи бедный пленник,
Но даже эхо не ответило ему...

В доме суета, горько плачет сестра:
Как же, люди, быть? Брата не разбудить!

Он в лес уходил,
И ей говорил,
Он ей с улыбкой нежно говорил:
"У окошка сиди и орешки грызи,
Меня ты к вечеру сегодня жди".

С тех пор, как он ушёл,
Лет десять прошло.
Всюду парень был,
Весело он жил,
Но по дому загрустил.

"Детка, как дела?
Как ты тут жила,
Чего сидишь в молчанье у окна.
Не злись на меня,
Задержался я и понял нет мне счастья без тебя".

С тех пор, как он ушёл,
Лет десять прошло.
Всюду парень был,
Весело он жил,
Но по дому загрустил.

Подругу за руку взял и страстно обнял,
С девушкой тогда произошла беда -
В пыль рассыпалась она!
Что с ней, что с ней? Не верил парень глазам,
В кучку пыль сложил, в банку положил,
И до смерти с нею жил.

В провинциальном городке
Был праздник, музыка звучала,
Но вот в ликующей толпе
Возник зловещий лик бродяги...
Он шёл, как будто бы один,
Толпа его не замечала.
И как-то странно на него
Смотрели местные собаки...

В чёрном цилиндре, в наряде старинном,

В город на праздник путник очень спешил.
По горам пробирался и улыбался,
Но камень сорвался в пропасть с горных вершин...

Был грязный плащ на нём одет,
Цилиндр чёрный смят в гармошку,
Себе под ноги он глядел,
А в кулаке сжимал он маску.
Но кто-то крикнул вдруг: "Привет!
Повеселился б ты немножко.
В такой весёлый светлый день
Как можно быть таким несчастным?"

В чёрном цилиндре, в наряде старинном,
В город на праздник путник очень спешил.
По горам пробирался и улыбался,
Но камень сорвался в пропасть с горных вершин...

И проходимец поднял взгляд,
И злобным голосом ответил:
"Я всех замучить был бы рад
И от того я так невесел.
Я в маске рыжей обезьяны
На праздник к вам попасть мечтал,
Когда б не камень окаянный,
Что мне на голову упал!

В чёрном цилиндре, наряде старинном,
В город на праздник путник очень спешил.
По горам пробирался и улыбался,
Но камень сорвался в пропасть с горных вершин...

Он печален был, он её любил,
Но во всём ему отказ, что б он не попросил!
С горя он тогда пропеллер смастерил,
Как получилось - сам не понял!

Как-то вышел он на луг и увидел вдруг:
На краю утёса она молча смотрит вдаль.
Охватила тут юношу печаль,
И, разбежавшись, вниз он прыгнул,

И с утёса вниз парень полетел,
И завыл залётный ветер, гибели его свидетель.

Плакала она и его звала,
Укоряла и бранила девушка себя:
"Ах, какая я бестолковая!
Ну почему в нём сомневалась?!

И с утёса вниз парень полетел,
И завыл залётный ветер, гибели его свидетель.

И в тот самый миг юноша возник,
И с улыбкой над утёсом в воздухе повис.
И воскликнул он:
"Милая, сюрприз!".
Но вдруг заглох его пропеллер...

И с утёса вниз парень полетел,
И завыл залётный ветер, гибели его свидетель.

Два вора, лихо скрывшись от погони,
Делить украденное золото решили.
На старом кладбище вечернею порою
Уселись рядом на заброшенной могиле.
И вроде поровну досталось им богатство,
Но вот беда - последняя монета.
Один кричит: "Она моя - я лучше дрался!"
"Да что б ты делал, друг, без моего совета?!"

- Отдай монету, а не то я рассержусь!
- Мне наплевать! Я твоей злости не боюсь!
- Но ведь я похитил деньги и всё дело провернул!
- Без моих идей, невежа, ты б и шагу не шагнул!

"Что же делать нам с монетой, как же нам её делить -
Отдадим покойнику!
Отлично! Так тому и быть!

- Я был проворней, значит денежка моя!
- Не допущу, чтоб ты богаче был чем я!
- Сейчас вцеплюсь тебе я в горло и на части разорву!
- Я прибью тебя дубиной и все деньги заберу!

"Что же делать нам с монетой, как же нам её делить -
Отдадим покойнику!
Отлично! Так тому и быть!

И мертвец, гремя костями, вдруг поднялся из земли:
"Довели меня, проклятые, ей богу, довели!
Воры вмиг переглянулись, и помчались наутёк.
А мертвец всё золото с собой в могилу уволок!

В ночном лесу костёр горел,
А у костра усталый дедушка сидел,
Трогал усы, трубку курил,
О чём-то тихо сам с собою говорил.

И в тот же миг раздался крик,
Схватив дубину поспешил на зов старик.
От боли корчась, парень в кустах лежал,
И озирался и от страха весь дрожал.

"Дедушка, милый, спаси меня!
В капкан угодила нога моя!"
Но почему в ответ, брови нахмурил дед?
Брови сурово нахмурил дед!

Старик курил и говорил:
"Ты мне серьёзную обиду причинил.
Как смел ты этой ночью в мой лес ходить?
О страшном лешем так бесстыдно позабыть?!

"Дедушка, милый, спаси меня!
В капкан угодила нога моя!"
Но почему в ответ, брови нахмурил дед?
Брови сурово нахмурил дед!
"Погибель тебя ждёт,

Коль ты со мною повстречался!
Ведь больше не живёт, тот зверь,
Что в мой капкан попался!"
Парень вскочил и помчался прочь,
Дико кричал, проклиная ночь.
Падал одежду рвал, снова вставал бежал.
Вместе с капканом, аж до самого дома!

Грохочет гром,
Сверкает молния в ночи,
А на холме стоит безумец и кричит:
"Сейчас поймаю тебя в сумку,
И сверкать ты будешь в ней
Мне так хочется, чтоб стала ты моей!".

То парень к лесу мчится,
То к полю, то к ручью,
Всё поймать стремится
Молнию!

Весь сельский люд,
Смотреть на это выходил,
Как на холме безумец бегал и чудил.
Он, видно, в ссоре с головою,
Видно, сам себе он враг,
Надо ж выдумать такое - во дурак!

То парень к лесу мчится,
То к полю, то к ручью,
Всё поймать стремится
Молнию!

Утром по сельской дороге,
Медленно шёл ночной герой,
Весь лохматый и седой,
И улыбался...

То парень к лесу мчится,
То к полю, то к ручью,
Всё поймать стремится
Молнию!

Холодное тело к воде я поднёс,
И в лодку его положил.

"Плыви дорогая, - я ей вслед произнёс -
Мне хватит измены и лжи.
Я всё это долго терпел!
Но знаешь всему есть предел,
ЕСТЬ ПРЕДЕЛ!!!

Пускай качает тело твоё вода,
Я всё прощаю, но ты прощай НАВСЕГДА!"

По мутной холодной, озёрной воде,
На лодке поплыла она.
Я, горем убитый, ей вслед поглядел:
"Зачем до греха довела?"

"Я всё это долго терпел!
Но знаешь всему есть предел,
ЕСТЬ ПРЕДЕЛ!!!

Пускай качает тело твоё вода,
Я всё прощаю, но ты прощай НАВСЕГДА!